БАЮШКИ-БАЮ

      Тоша Губин расстегнул куртку, еще раз посмотрел на окна женского общежития, повернулся и неторопливо зашагал домой.
      "Все! — сказал он себе. — Больше не приду сюда!"
      Его сегодня обманула Лена Иванова, не только обманула, но и обидела, чем и был расстроен сегодня Тоша Губин.
      "И чего я в ней нашел? Подумаешь". — Так успокаивая самого себя, он дошел до своего общежития. По дороге стрельнул сигаретку и вошел в комнату слегка сумрачный и серьезный.
      Сел на свою кровать и вытянул ноги. Ему не терпелось рассказать кому-нибудь о том, что он решил бросить Ленку и не ходить к ней больше, потому что она надоела ему. Но в комнате никого не было, кому он мог бы это рассказать.
      Лена Иванова работала у них в заводской библиотеке, куда в последнее время зачастил Тоша Губин. Два раза он проводил ее домой и наконец решился пригласить в кино. Лена как будто согласилась, а когда он пришел к ней с билетами на девять вечера, сказала, что у нее голова болит и она никуда не пойдет.
      Не пойдет так не пойдет, вздохнул Тоша, и чтобы билеты не пропадали, загнал один, а на другой решил сам сходить.
      Лучше бы он оба билета продал.
      ...Журнал кончился, и те, кто опоздал, начали входить в зал. Смотрит Тоша, а по проходу Лена пробирается с парнем в синем костюме, места свои ищут. Сели они чуть левее его, за два ряда. Так весь фильм Тоша и просмотрел, скособочившись в их сторону.
      Хотел он потом подойти и сказать ей все, что он о ней думает, да потом махнул рукой.
      Вспомнил Тоша про сегодняшний вечер и загрустил, а заодно и другие вспомнил. Замурлыкал он вполголоса и посмотрел на окна.
      Обида на Ленку проходила. Стало скучно и тихо. Снял рубашку, пришил оторванную пуговицу и долго разглядывал свой труд. Поискал глазами, что бы еще пришить. Заглянул под кровать, там валялись грязные носки, он запихнул их за чемодан, за чемоданом же нашел свой окурок, закурил и опять уставился в окно.
      Напротив, высвечиваясь всеми огнями, стояло ее общежитие. В окнах мелькали силуэты людей, но с такого расстояния ничего не увидишь. Он потушил окурок, и ему пришло в голову, что, наверное, там тоже сидит хорошая девчонка, и смотрит на его окно, и так же скучает, и так же ей невесело, как ему. Встретить бы ее где-нибудь, рассказать ей, как он мечтал ее увидеть, а потом он привез бы ее к своим родителям в гости. Вот бы, наверное, мать обрадовалась, захлопотала вокруг стола, а потом пришли бы гости, стали "горько!" кричать, а ночью их оставили бы вдвоем, и он стал бы крепко любить ее и целовать.
      А первым бы родился мальчик Сережа или девочка Таня, и он Приносил бы домой подарки, покупал бы игрушки, водил бы их в детский садик, а потом в школу повел, держа их за руку, а потом появились бы внуки, к тому времени он был бы уже на пенсии, ходил бы с внуками на детские сеансы, а по вечерам читал бы им книжки и ровно в девять часов укладывал их спать, напевая вполголоса...
      Тоша Губин не заметил, как у него закрылись глаза.
      "Баю-баюшки, баю, не ложися на краю". — вспомнил он колыбельную и неприметно уснул.